Мы можем жить среди людей - Страница 83

Мы допустили несколько ошибок в самом начале распространения инфекции. Потому что вирус, с которым столкнулись, не имеет аналогов, такого мы еще не встречали. Проявления заболевания могут быть разными, и мы не сразу составили верную клиническую картину. Это обошлось нам в десятки человеческих жизней. Самый первый признак заболевания можно отследить еще до видимых внешних перемен. Вирус, который завез нам человек с "Гончих псов" невероятно агрессивен. Встраиваясь в человеческую клетку, он меняет информационный код и вызывает необратимые изменения в организме. Первым признаком заболевания являются эмоциональные реакции человека. Повышенная злость, раздражение, гнев и ярость. Сначала у многих появились необоснованные вспышки раздражения. У нас произошло несколько крупных ссор, и мы списали это на всеобщую усталость и сниженный иммунитет.

Мы стали давать иммуномодуляторы людям, но вирус умел приспосабливаться, и иммунная система принимала клетки, пораженные им, за свои собственные.

18 мая одна из заболевших медсестер умерла. Вторая оставалась живой, но болезнь изменила ее внешность. Кожа посерела, выпали ресницы, увеличилась и потемнела радужка. Изменился состав крови. История болезни полностью описана в одном из прилагаемых к судовому журналу файлов.

Нам пришлось приковать заболевшую к кровати из‑за слишком агрессивного поведения. Успокоительные не помогали, а механизмы и особенности вируса мы еще не знали. Мы тогда много не знали.

Сделав анализы, наши врачи поняли, что вирус меняет и состав крови, и клеточный состав тканей. Фактически, вирус перестраивает весь организм, перепрограммирует его. Наши антивирусные препараты оказались слишком слабыми и не действовали. Они даже не замедляли процесс.

Мы доложили о ситуации в управление Гильдии. Нам ответили, что примут меры и предложили подождать и понаблюдать за ситуацией.

Спустя четыре дня, 22 мая у нас было десятеро заболевших. Мы все еще не могли определить признаки инфекции. Начиналось по — разному. У некоторых открывалась рвота, озноб. Некоторые слепли и сразу умирали. Некоторые держались дольше всего, но если процесс заражения начинался, то он уже не останавливался.

Нам не сразу удалось выделить вирус, то есть определить, как он выглядит в чистом виде и как ведет себя. Но то, что мы увидели, поразило нас. Вирус существовал в двух формах. Внутри человека он перестраивался на работу с человеческим клетками, и поражал все клетки — крови, мягких тканей, легочной ткани, клетки мозга. То есть вирус перестраивал все клетки организма. Во внешней среде вирус обретал другую форму и дублировал сам себя. Дублирование происходило с огромной скоростью. И когда мы это поняли и взяли замеры воздуха в коридорах всех трех уровней, то оказалось, что вирус распространился по всей станции.

29 мая, спустя семь дней после заражения первые одиннадцать заболевших преобразовались полностью. Стадия перестройки человеческого организма занимает одну семидневку. Это еще одна наша ошибка, мы слишком поздно поняли суть действия вируса. Вирус полностью менял организм, терялась память, менялось сознание. Заболевшие не узнавали никого, не вступали в контакт и вели себя точно так, как ведут агрессивные животные.

Слово "животные" неприятно резануло по ушам, Таис дернула ногой и проговорила:

— Бред какой‑то…

— Слушай, — снова попросил Федор.

— Заболевшие превращались в животных, агрессивных и обладающих невероятными, нечеловеческими способностями. Мы долго не знали, как назвать это перерождение. Мы старались помочь до последнего. Всю серьезность положения мы поняли только тогда, когда шестнадцать заболевших — на тот момент их было больше, но полностью изменились только шестнадцать человек — выломали двери медчасти и напали на людей. После их нападения мы потеряли семерых человек. 29 мая, ровно через семь дней после появления симптомов первые десятеро заболевших, и с ними те, кто еще не полностью изменился — шестнадцать человек — выломали двери медчасти и напали на персонал. Голыми руками — если можно так назвать то, во что превратились человеческие руки — они убили четверых работников медчасти, врача и его помощника. Мы пробовали остановить нападение и поймать заболевших. Нам это не удалось. Во время стычки были повреждены коммуникационные платы, отвечающие за связь. Починить их не удалось. Стая заболевших обосновалась в этих отсеках, одолеть их не получалось.

Таис казалось, что Андрей Шереметьев смотрел прямо на нее. Он, видимо, устал, этот взрослый человек, устал и потерял надежду. Ровным, строгим голосом он говорил об ужасных вещах. Но самое страшное — Таис знала, что он говорит правду, все так и есть. Сомневаться не приходилось.

— Изменившиеся после инфицирования вирусом становились необычайно агрессивными. Как я уже сказал, они не реагировали на человеческую речь, не боялись опасностей. Они сбивались в стаю и охотились на людей. Питались сущности только живым мясом. Твари имели необыкновенную способность к восстановлению. Раны на них заживали очень быстро, убить их можно было только поразив в сердце или отрубив голову.

Инфицирование происходило очень быстро. 39 мая половина экипажа была заражена. Вирус не поражал только детей и некоторых взрослых, которые оказались невосприимчивы к нему. Мы успели обследовать всех детей, и ни у кого не выявили генетических изменений в клетках. Наличие вируса в крови было у каждого. Вирус у детей не активировался, находился в спящем состоянии. Нам так и не удалось понять причину этого. Наш трехлетний сын Федор тоже оказался заражен, в его крови мы обнаружили наличие неактивного вируса.