Мы можем жить среди людей - Страница 126

126

— Да пусть бежит. Он вернется к нашим, дорогу отыщет. А чертей тут нет на Уровне. Вообще нет. Я чувствую.

— Что ты чувствуешь? — не понял Колька.

— Много чего.

— Ты теперь как профессор? Видишь в темноте и различаешь запахи, что ли?

— Вроде того, — нехотя кивнула Эмма.

Не хотелось больше говорить об этом. Не ясно было, откуда эти способности. От таблеток, или от того, что Эмма поддалась инфекции…

Железные ступеньки гулко отозвались на торопливые шаги. Раз, два, три. Дальше — покрытый мягкой резиной пол, оббитые серым пластиком панели. Широкий и удобный коридор, заворачивающийся полукругом. Чуть слышно пахнет резина под ногами и старая еле заметная пыль. Оглушительно и резко звучит смесь разных ароматов от стаи животных. Запахи стаи почти забивают все остальное. Но где‑то в этой гремучей смеси Эмма еле различала запах Федора. Он проходил тут, и не очень давно. Совсем недавно проходил.

— Какие у него планы? — пробормотала Эмма. Мысли вырвались из головы и облеклись в слова.

— У кого? — не понял Колька.

— У Федора. Зачем он открыл тут проход и починил проем у чертовой двери?

Колька не ответил.

Эмма вдруг остановилась, прислушалась и повернулась к Кольке.

— Здесь есть люди. Вот, совсем близко. Рядом. Пойдем, проверим?

— Что за люди? Дикие, что ли?

— Нет. Настоящие люди, не животные.

Решили пойти и посмотреть. Колька зачем‑то взял Эмму за руку и зашагал вперед. Зря, Эмма теперь лучше него ориентировалась в пространстве. Потому безошибочно поправила, когда Колька завернул не в тот коридор.

— Нет, нам прямо. Еще прямо. Поворот вот тут. Какие‑то узкие проходы здесь.

— Я знаю эти места. Тут есть еще жилые комнаты. Вот если идти прямо и прямо и выйти…

— Вот сюда выйти, в этот проход, — уверенно сказала Эмма.

Они уперлись в закрытые двойные двери со знакомыми уже знаками "Млечного пути". Колька принялся колотить ногой в дверь и кричать:

— Открывайте, я знаю, что вы там!

Послышалась возня. Тихие шаги — Эмма отлично уловила, что к двери подошли двое. После осторожно спросили:

— Кто это?

— Дед Пихто! — выкрикнул Колька, — Девчонки, вы что ли?

За дверью принялись переговариваться. Эмма совершенно четко услышала вопросы: "Это Колючий, будем пускать?" и "Пусть уходит. Кто его знает — болен он или здоров". Одна девочка возражала, другая была за то, чтобы впустить.

Наконец двери открылись. Показалось бледное лицо с большими светлыми глазами. Рыжеволосая, круглолицая девушка торопливо оглядела Кольку и Эмму и спросила:

— Вы здоровы? С вами все в порядке?

— Ну, как видишь, — невозмутимо ответил Колька, — пустите, что ли? Жрать охота страшно. А мы вам что интересное расскажем. Не пожалеете точно, отвечаю.

— Ну, что с тобой делать… — вздохнула девочка, — Проходи, что ли. И ты тоже — кивнула она Эмме.

В небольшой комнатке было тепло. На полу лежал круглый желто — оранжевый коврик, четыре кровати, сдвинутые вместе, покрывали разноцветные одеяла. Животом вниз поперек всех четырех кроватей лежал светлоголовый мальчишка и играл в какую‑то игру на планшете. Он даже не поднял голову, заслышав шаги Кольки и Эммы. Лишь бросил негромко:

— Привет, Колючий. Как дела?

— Заберите у вашего Сеньки планшет. Как не приду к вам, он все время играет, — усмехнулся Колька, — вы не поверите, что с нами было. Но расскажу только после того, как покормите.

— Да что там не верить. Это же вы вдвоем выпустили животных, да? — спросила рыжеволосая девочка и захлопотала у стола. Включила чайник, достала кружки, небольшую кастрюльку, буханку хлеба. Ловко порезала несколько яблок. Уточнила, не оглядываясь и не прерывая работу:

— Тебя Эмма зовут, да?

— Да. Откуда ты знаешь?

— Помню тебя еще по Второму Уровню. Ты любила делать доклады, и все время торчала в библиотеке с бумажными книгами. Я тебя там и встречала. Правда, ты была совсем маленькой, вон, как наш Сенька. А меня Инна зовут. Вот она — Дина, — она показала головой на вторую девочку.

Черноволосая Дина перекинула длинные пряди волос через плечо и улыбнулась. Та самая Дина, что предупреждала их о диких однажды в коридорах Нижнего Уровня. На подбородке у Дины ясно обозначалась ямочка, а под распахнутым воротом шерстяной клетчатой рубашки блеснул замысловатый кулончик.

Эмма машинально дотронулась до своей божьей коровки и поймала на себе веселый взгляд Кольки.

— Почему ты до сих пор носишь этот кулон? — спросил он, усаживаясь за стол.

— Не знаю… В память о тебе, наверное… хотя сейчас о тебе помнить уже не надо, видимо.

Инна поставила на стол кружки с чаем, порезанный хлеб и кусочки колбасы, порезанные яблочки, немного изюма. Сказала:

— Я сделаю сейчас макарончики к колбасе. Уже залила их кипятком. Подождите немного.

— А где Рита? — спросил Колька.

— Спит, — Инна кивнула на кровати.

Действительно, на одной из них, недалеко от развалившегося Сеньки кто‑то спал, завернувшись в одеяло.

— Она заболела, подцепила ту же хворь, что и у диких. Мы отпаивали ее витаминными настоями, держали в тепле, кормили бульоном по чуть — чуть. Динка даже читала ей вслух книги с планшета. Сейчас Рите значительно лучше. Она есть, поднимается, разговаривает с нами. Правда, все еще слишком слаба. Но, надеюсь, что и это пройдет.

— Вы справились с вирусом? — брови у Кольки взлетели верх, он удивленно почесал затылок и добавил, — ну вы даете. Почти никто на корабле не выздоровел. Я имею в виду взрослых.

126