Мы можем жить среди людей - Страница 39

— Кто еще пойдет? — спросил Колючий, огладывая всех.

Валёк только пожал плечом. Маша, стоявшая у самого дверного проема, даже не шелохнулась. Где‑то в глубине общего помещения журчала вода, видимо, Нитка мыла посуду после завтрака. Она не интересовалась выводом новых людей. И правильно, зачем ей это все нужно? Как говорил Валёк — какого черта?

— Значит, идем вдвоем, да? — уточнил Колючий.

— Значит, вдвоем, — согласился с ним Федька.

— Я вам все сделал, — сказал вдруг Валёк, — составил распределение для пятнадцатых, коридоры у лифтов "Д" и "Е" будут свободны. Это самые дальние лифты от платформы для приемки грузов. Мимо них Эмму проведут обязательно. А дальше вы можете делать, что хотите. Мне, по — большому счету, все равно, выведите вы ее или нет. Я рисковать ради кого попало не собираюсь. И Тайке тоже все равно, верно, Тай?

— Тебе‑то какое дело, все равно мне, или нет?

— Да это я так, к слову, не бери в голову.

Таис посмотрела на значки и окошки открытых файлов на экране, окруженном слабым зеленоватым свечением, убрала падающую на лоб челку и подумала, что уже ненавидит эту Эмму. Потому что Федор снова будет рисковать. И Колючий тоже. И ей, наверное, тоже придется идти вместе с ними, не отпускать же их двоих…

Два старых нейтфона Федор хранил в сундуке Таис, том самом, что стоял под кроватью. Иногда Таис доставала эти тонкие широкие пластинки — очень широкие, сейчас таких моделей не выпускают — и смотрела фотографии и игры.

Голографической системы на этом старье не было, потому приходилось довольствоваться сенсорным тонким экраном. На четких снимках стояли мужчина и женщина. Оба молодые, красивые. В разных позах, в коридоре корабля, на ступеньках крейсера, который, видимо, находился в каком‑то ангаре. Несколько фотографий в помещениях станции. Наверное, это был "Млечный путь", потому что знакомые два треугольника на нашивках формы этих людей можно было легко рассмотреть.

Фоток было мало, наверное, не успели еще нафотографировать. Где сейчас эти люди? Кто они такие? Какое отношение имеют к Моагу?

Ни Федор, ни Таис не смогли этого понять. Информации на нейтфоне не было почти никакой, кроме нескольких фоток. Даже музыки не было.

Второй нейтфон вообще оказался девственно чистым. Его иногда использовали во время охоты. Вот и в прошлый раз, когда Таис добывала еду рано утром, Федор брал его с собой.

Коммуникатор — нейтфон с фотографиями не трогали, берегли. Почему — Таис не могла себе объяснить. Что‑то было в этих фотографиях, что‑то, что говорило о том, что существует еще мир, кроме станции Моаг. Мир, в котором люди могут вырастать и становиться взрослыми.

Когда, наконец, Валёк и Федор свернули голографический экран, и спальня опустела, Таис вытянула нейтфон с фотографиями, улеглась на кровать и принялась снова просматривать снимки. Если бы можно было хотя бы узнать, кто эти люди…

На устройстве хранилось всего одно текстовое сообщение. Номер, с которого оно пришло, не отвечал. Ничего, даже не было слов о том, что абонент не доступен или связь временно нарушена из‑за помех в космосе.

Сообщение содержало странный символ, и Таис не могла понять, что оно означает. Значение этого сообщения терялось, как потерялись в космосе дети со станции "Млечный путь".

" Я — знак сердечко — тебя". Вот и все сообщение. Что это значит? Зачем ставить между этими местоимениями знак, обозначающий внутренний человеческий орган?

Смысла в этом не было никакого. Таис и не пробовала его отыскать. Но иногда, когда становилось совсем тошно, она доставала нейтфон и перечитывала странный текст. Вновь и вновь.

" Я — сердечко — тебя".

Что это значит?

Федор о чем‑то договаривался с Вальком в коридоре. Когда он вернулся, Таис сунула коммуникатор под подушку и сказала:

— Я иду с вами.

Глава 8. Эмма: божия коровка

Эпоха Цифровых Технологий началась в 1927 году, когда в Массачусетском Технологическом институте Вэниваром Бушем был разработан механический аналоговый компьютер. По — крайней мере, так принято считать и так учат в классах на уроках истории.

В 2012 году началась Эпоха Космоса. Это когда на Марсе приземлился первый робот.

После, уже в 2020 году стали появляться первые орбитальные станции, на которых пробовали добиться наиболее удобных для жизни условий. Станции, где искусственно создавали земное притяжение, сажали небольшие сады — мини — деревья в кадках, чтобы посмотреть, как будут себя чувствовать на орбите живые растения.

В 2025 году началась Эпоха Последствий Потепления. Именно в этом году наимощнейшее за всю историю человечества цунами снесло японские острова с поверхности планеты. После уже пострадали Индия, Северная и Южная Америки. Вместо Австралии остались только небольшие островки.

Уцелевшие страны и нации объединились, и появилось Всемирное Правительство и Земная Международная Всеобщая Конституция. Чуть позже, когда большая часть населения оказалась в космосе на орбитальных станциях, написали еще и Орбитальную Всеобщую Конституцию для тех, кому космос стал родным домом.

Человеческая жизнь стала главной и высшей ценностью. Людей осталось очень мало, а некоторые нации вообще исчезли с лица земли. Первые пятнадцать лет после начала Эпохи Последствий люди жили в ужасных условиях. Нищета, голод, болезни. Вновь вспыхнула чума и тиф, люди умирали тысячами. Детская смертность достигла самого высокого уровня — больше 80 процентов. Это значит, что новых детей практически не было.